Телефонный код Нового Порта

Нет, речь не про Сабетту – строящийся порт для вывоза сжиженного газа. А Новый Порт – “новый” уже без пяти лет как век, старейшее постоянное поселение Ямальского полуострова, успевшее побыть чем угодно, но только не крупным портом. Сюда по низовьям Оби и Обской губе мы добрались в прошлой части на теплоходе “Механик Калашников”, который стоит в Новом Порту несколько часов, и этого с излишком хватит, чтобы погулять по посёлку, впечатлиться грубой экзотикой Крайнего Севера и побывать в Мерзлотнике – вырытой под Новым Портом ледяной пещере.

Длинный пирс с одиноким краном – лишь увидев такие своими глазами, я вспомнил, что это неотъемлемая деталь морских и речных посёлков Крайнего Севера: ведь завозить сюда надо буквально всё, завозить только таким путём, поэтому без крана на причале – никуда. “Калашникову” же сюда подойти не позволяет осадка, он пришвартовался к плавучему причалу за полкилометра от берега, а пассажиров с него в два захода доставляет сюда катер “Яр”.

2.

Прибытие теплохода в этих посёлках на Краю Земли – всегда событие, хотя “Калашников” балгодаря дотациями богатого ЯНАО ходит по северным меркам часто, появляясь тут каждые 2-3 дня по пути в Антипаюту и обратно. Но каждый раз ненадолго пристань охватывает движение, делающее её похожей на базар.

3.

Впрочем, продлится оно недолго – уже через полчаса после первых рейсов катера на причале становится тихо и сонно:

4.

В небе над причалом – вертолёт. Вертолёты тут носятся буквально один за другим, ну по крайней мере за неполных 3 часа в Новом Порту их пролетело штук десять. Дело в том, что практически напротив за Обской губой (но здесь одно из самых широких её мест) стоит Ямбург – закрытый для посторонних вахтовый город, столица “Газпрома”, где сидит немалая часть начальства, общежития достойным хороших отелей, давно и крепко отлажена инфраструктура и досуг вплоть до гастролей звёзд с мировыми именами. С молодых и потому неустроенных месторождений на Ямальском полуострове народ туда мотается кто по делам, кто отдохнуть. А Новый Порт к “Газпрому” отношения почти не имеет, и вертолёты газовиков лишь снуют над головой:

5.

Вот ещё одна деталь Крайнего Севера – обилие металлолома. Просто вывозить его куда-то выйдет дороже, чем там продавать, поэтому металлолом в северных посёлках копится поколение за поколением.

6.

Всё это выглядит донельзя сююреалистически с элементом постапокалипсиса:

7.

Новый Порт возник в 1921 году как радиостанция и пункт остановки судов на Севморпути. В 1931 году здесь построили рыбзавод, вокруг которого образовался уже полноценный посёлок с первой на полуострове школой; первыми его жителями были спецпереселенцы из Астраханской области – как уже говорилось, они массово переезжали в устье Оби, так как слыли лучшими рыбаками. В 1940-х Новый Порт пополнился депортантами из Немецкого Поволжья, Западной Украины и Молдавии, а кульминацией стал переезд сюда конторы БайдарЛАГа, курировавшего забытую ныне “Стройку №502” железной дороги от Воркутинской магистрали до Мыса Каменного, где планировалось создать военный порт для защиты северных рубежей от американских ядерных бомбардировщиков. Делалось всё это, однако, второпях, и когда сюда уже начали класть насыпь от станции Обская, выяснилось, что мелкая илистая Обская губа для военный кораблей не годится. Стройку-502 свернули, линию потянули к Енисею – но о Стройке-501 известно гораздо больше и я рассказывал о ней в Салехарде.
Старейшая постройка Нового Порта – гнилой пирс, параллельный нынешнему причалу: в одних местах пишут, что его построил БайдарЛАГ, в других – что он ровесник посёлка (вернее, села – статус ПГТ Новый Порт носил в 1942-2006 годах):

8.

Но никуда не делось главное предприятие посёлка – Новопортовский рыбзавод, и те же заключённые выкопали ему мерзлотник – естественную морозильную камеру в вечной мерзлоте. Впрочем, строили его, по разным данным, начав в 1950-м, до 1956 или даже 1960 года, так что либо здесь оставалась обычная уголовная зона, либо заканчивали стройку и доводили её до ума уже свободные рабочие. Как бы то ни было, Новопортовский мерзлотник получился крупнейшим в мире, и зная, что в Новом Порту нам всё равно стоять несколько часов, я задался целью на него посмотреть.

9.

Это оказалось совсем не сложно, единственное условие – договориться обо всём заранее. Я позвонил сначала в администрацию посёлка, там мне дали мобильный телефон директора рыбзавода (городской не отвечал) Сергея Степановича, а тот сразу пошёл на контакт: второй раз я позвонил ему из Салехарда, садясь на теплоход, и днём на причале нас уже ждали. Мерзлотник – гордость Нового Порта, заезжих путешественников сюда водят частенько, а поддерживает всё это старый инженер Александр Николаевич Неляпин, заведующим мерзлотным цехом с 1978 года, то есть больше половины всей его истории. Штатного экскурсовода тут не держат, поэтому туристов водит он сам. Вход в неприметном бревенчатом домике под склоном, куда уходит длинный ленточный транспортёр:

10.

Масштабы того, что там ждёт, совершенно не очевидны. Ленточный транспортёр проходит домик насквозь, под табличкой памятника архитектуры на русском и ненецком языках:

11.

А внутри – самая настоящая ледяная пещера! И если 7-10 градусов на поверхности кому-то кажется холодно, то здесь постоянно около -12.

12.

О популярности места напоминает угол главного коридора у входа – здесь каждый гость вмораживает монетку, которые со временем должны сложиться в осмысленный текст:

13.

Сами подобные сооружения на Севере не редкость – вечная мерзлота (по-научному “многолетнемёрзлые породы” и “криолитозона”) потому и вечная, что летом оттаивают лишь её верхние метры. Но мерзлотник Нового Порта считается то ли крупнейшим в мире, то ли вторым по величине после ещё одного мерзлотника “где-то в Канаде”. Общая протяжённость его ходов – 1300 метров, максимальное расстояние от входа – около 200, и в нём может поместиться до 2500 тонн рыбы.

14.

Работает он по сути всего несколько месяцев в году, во время весенней путины с апреля по июнь, после чего за рыбой приходит рефрежиратор и увозит её в Салехард – о том, где и в каком виде её там продают, я уже писал. То есть, в августе он пуст, но в коридорах стоит ощутимый рыбный запах, а на стенах тут и там попадаются таблички: “Ряпушка”, “Сырок”, “Пыжьян” и ещё бог весть что – рыбы в Обской губе какие-то совсем не знакомые. Видно в коридорах и нехитрое оборудование – ящики да салазки:

15.

У мерзлотника 6 отдушин, через которые зимой сюда естественным путём нагнетается морозный воздух:

16.

Вентилятор, видимо работающий, когда сюда привозят рыбу:

16а.

А ледяное кружево, которое, по словам Александра Николаевича, восхищает любых зашедших сюда туристов – на самом деле тут совершенно лишнее, и периодически его сбивают, а стены штукатурят замерзающей водой. Обратите внимание на других кадрах – им уже оборос потолок, но ещё не покрылись стены.

17.

Лена и осколок льда:

18.

Дальний конец мерзлотника:

19.

Идём обратно. Здесь действительно холодно, и неприятная ломота в ногах оставалась до конца дня, но всё же по ощущениям не -12 – по крайней мере мы спокойно стояли и слушали Александра Николаевича, будучи одетыми явно на плюсовую температуру. Возможно, сказывается безветрие и неожиданное для подземелья сухость воздуха:

20.

А 7 на поверхности после такой экскурсии – это тепло:

21.

Отдушины мерзлотника в посёлке:

22.

Контора рыбзавода. Одни местные говорили, что она же и контора БайдарЛАГа, но Александр Николаевич этого не подтвердил и вообще сказал, что лагерных зданий в Новом Порту не сохранилось. В общении с ним чувствовалось чёткое мировоззрение старого советского человека, которое он честно защитил десятилетием труда.

23.

Справа от пирса – рыбзавод, слева – часовенка:

24.

Рядом – явно какие-то промышленные деревянные постройки, возможно, что и БайдарЛАГовских времён. Обратите внимание на огромную косую перекладину – я сразу вспомнил поморов, для которых самой важной была именно она, так как у канонически поставленного креста верхним концом казала на север.

25.

Сюрреалистические пейзажи Крайнего Севера с его сочетанием запущенности и блеска. Из-за той же вечной мерзлоты дома стоят на сваях, коммуникации проложены над землёй, чтобы её не растопить, а дорожки зачастую проходят по деревянным настилам, так как обычные дворы являют собой болота. Здесь на улицах нет асфальта, потому что его развезёт первым же летом, а новостройки такие аляповато-цветастые для того, что за “цветововым голоданием” тёмной заполярной зимой следут “полярная депрессия”. Впрочем, новостроек тут немного (но гораздо больше, чем в аналогичных посёлках Большой Земли), в основном Новый Порт выглядит как-то так:

26.

27.

Доминанты посёлка – новенькие детский сад и школа: всё-таки состояние социальных объектов в ЯНАО и ХМАО вполне оправдывает репутацию богатейших регионов России. С жилыми домами всё намного грустнее, но строятся в Новом Порту и они, причём буквально пару лет назад администрация ЯНАО распорядилась строить в северных посёлках только каменное жильё.

28.

Надо сказать, это в здешних условиях непросто. Такое вот пространство здесь под каждым домом – сваи вбиты в нетающий летом слой мерзлоты, а “днище” дома поднято на такую высоту, чтобы его тепло не растапливало мёрзлую землю. Иначе всё это развезёт, и за считанные годы любое каменное здание рухнет. “Годы идут, а Север всё равно Север” (с).

28а.

Самый симпатичный домик Нового Порта – на самом деле всего лишь хитрая комбинация жилых вагончиков:

29.

Ещё пейзаж Крайнего Севера нельзя представить без всякой экзотической для жителя материка техники – ведь с дорогами тут не легче, чем с фундаментами домов, фактически во внешний мир ведут только зимники, а для езды по тундре, то есть безлесному болоту, на расстояния не столь дальние требуется нечто более внедорожное, чем самый пафосный внедорожник. Самая характерная машина современного Ямала – трэкол, причём до поездки я даже слова такого не знал. Между тем, “Трэкол” – давно существующая компания, базируется в подмосковных Люберцах, и в целом трэкол, как и тальго – не только фирма, но и тип: именно её специалисты разработали и запатентовали формулу соотношения объёма колеса и массы машины, по которой делаются все колёсные вездеходы России. Вот (так же обратите внимание на сани – зимой это прицеп) 4-колёсный трекол “Трэкол-39041” с кузовом УАЗа. Красивых названий своим машинам “трэкольцы” не дают, но думаю, если обычный УАЗ – “козлик”, то трэкол-УАЗ – конечно же, “Олень”:

30.

А более внушительный “Трэкол-39294” я сходу прозвал “Шестилапый” – помните, были такие жуткие зверюги в книге про Изумрудный город? У него, как я понимаю, собственной разработки уже и кузов на 6 сидячих или 4 спальных места. Подобную технику делают ещё в США, Японии и Канаде, но по каким-то причинам для российского Крайнего Севера она не подходит.

31.

Вот штука уже самодельная и куда более давняя – трицикл, или каракат. Обычный по сути мотоцикл с прицепом, но на огромных мягких колёсах:

32.

Главный недостаток всей этой техники – она очень трясучая. Но жаль, что создатели “Безумного Макса” не бывали в Заполярье…

33.

Там же, где не пройдёт трэкол – пройдёт гусеничный вездеход. Такие делал ГАЗ ещё в советское время:

34.

А это что за машина – я даже не знаю, но аргентинец Пато со своим акцентом, глядя на неё, задумчиво изрёк “зелёний танк” – так мы его и прозвали. Как пояснили в комментариях, этот ДТ-30 “Витязь”, выпускающийся с 1980-х годов в башкирском Ишимбае: говорят, это чуть ли не самая проходимая в мире машина. Действительно есть что-то общее в облике полярной и военной техники, и это даже не гусеницы и общая приземистость, а именно рассчёт на нечеловеческие условия:

35.

Вот ещё неоценимая в тундре вещь – буран, как по привычке называют любые снегоходы. Как я понимаю, отечественные “Бураны” ещё делаются, и конкурируют с японскими “Ямаха”: как обычно, русская машина чаще ломается, но легче чинится, а японская дороже и качественнее, но хуже заводится в мороз. По летней тундре, кстати, снегоходы тоже ездят без проблем, и о своём буране, как мне показалось, мечтает каждый житель Крайнего Севера, но стоит такая штуковина как приличная иномарка:

36.

Слышал, что самое редкое преступление в северных городах – угон автомобиля, и нетрудно догадаться, почему.
А вот ненецкие нарты с характерными косыми перекладинами – они, как и чум, прошли испытание временем, только запрягают в них чаще буран, чем оленей. Пустых нарт я не видел, кажется, ни разу – летом на них всегда лежит какой-то тюк:

37.

Люди. Официально в Новом Порту 1,7 тысяч жителей, из которых 1,4 тысячи – ненцы. На самом деле большая часть ненцев тут только прописаны, а живут где-то в тундре, и “на глаз” я бы сказал, что тут меньше тысячи человек, а русских из них почти половина. Но само собой, фотограифровал я ненцев. Вернее, в основном ненок, и думаю если в посёлке больше женщин – то потому, что в тундре больше мужчин:

38.

Впрочем, справедливости ради, Новый Порт по сравнению с Антипаютой ещё не очень-то “титульный”. Поселковые ненцы, как видите, вопреки обывательским штампам, вполне современные цивилизованные люди:

39.

Так мы вышли за посёлок. Тундра представляет собой по сути дела болото:

40.

Грустная белая пушница – ещё со времён поездки на Мезень 5-ю годами ранее я запомнил их одним из символов Севера, хотя на болотах она растёт и в Средней полосе:

41.

За околицей посёлка – нарты. Возможно, на них тундровЫе хранят вещи, за которыми приедут зимой? Обратите внимание и что мелкие домики стоят на сваях, а на самом деле полозьях – это балки, которые вездеходом или трэколом тоже можно перетащить по снегу.

42.

Теоретически, здесь может появиться вокзал – по изначальному плану, порезанному кризисами и реформой РЖД, на пущенной в 2022 году самой северной в мире железной дороге Обская-Бованенково планировалась ветка и сюда с созданием в Новом Порту нового порта. Железная дорога эта сугубо ведомственная у “Газпрома”, который хотел по завершении строительства месторождений и Сабетты продать её РЖД, но нынешняя РЖД не берёт даже даром. Так что видимо не судьба, да и я даже представить не могу идущий по этой тундре поезд, хотя ведь ходят же, в фирменной сине-голубой раскраске “Газпрома”, километров так за сотню отсюда…
В тундре за посёлком, между тем, что-то делается, снуёт какая-то техника, половина с дагестанскими номерами и грозного вида водилами за рулём:

43.

Что-то грузят на вертолёт компании “Ямал”

44.

А затем он начинает крутить винтами, всё быстрее и быстрее, и наконец, неуклюжий и тяжёлый, как гусь, отрывается от земли:

44а.

И быстро набрав высоту, улетает куда-то в сторону Бованенково:

45.

Ямальская тундра мрачна и уныла – плоская и бесконечная доска, покрытая болотиной. Слышал, что на всём этом огромном полуострове нет ни единого камня. Там новые месторождения, лагеря вахтовиков, ещё не успевшие обзавестись многими удобствами, жесткий сухой закон и корпоративная диктатура. Мне рассказывали про вахтовика, который со своего смартфона показывал расказчику фотографии очень красивых мест – обрывистый берег, льдины в море, белый медведь на бугре… но наотрез отказывался даже случайному прохожему сказать, где это снято: коммерческая тайна! А платят там достаточно, чтобы бояться это место потерять. Я вряд ли когда-нибудь там буду и вряд ли проеду по самой северной в мире железной дороге: “Газпром” работает, он там бесконечный хозяин, божество пришлых людей, и журналисты ему не нужны. В прямой видимости Нового Порта пылают факелы месторождений – но в этом плоском пространстве до них вполне могут быть десятки километров:

45а.

А нам пора обратно на теплоход, наш путь лежит дальше на север:

46.

В следующих двух частях – Антипаюта, конечный пункт этого долгого путешествия от самого Омска.

ИРТЫШ и ОБЬ-2022
Обзор и оглавление поездки.
Омск – см. оглавление.
Омск – Тобольск – Ханты-Мансийск – Берёзово – Салехард по Иртышу и Оби – см. оглавление.
Ямал
По великой Оби. Берёзово-Салехард.
Полярный Урал. Серые горы и красная шишига.
Железная дорога Чум-Лабытнанги.
Лабытнанги и Обская переправа.
Салехард. Общее.
Салехард. Старый Обдорск и Мёртвая дорога.
Горнокнязевск и ямальские древности.
По великой Оби. Низовья и Обская губа.
Новый Порт на берегу Ямала.
Антипаюта. Посёлок.
Антипаюта. В гости к ненцам.